Я родился 28 сентября 1897 году в семье кочевника-казаха Чингисской волости, Семипалатинской области – Омархана Ауэзова. Как известно, до Великой Октябрьской социалистической революции территория и население казахских степей делилась на только по административному признаку (уезды, волости), но и по родовому. Мои предки, выходцы из Средней Азии, еще в начале ХIХ века были причислены к племени тобыкты, из которого происходил и герой моего романа Абай Кунанбаев.
Раннее детство я провел в ауле, там же начал обучаться грамоте. Учил нас, своих внуков, дед Ауэз (от его имени и происходит моя фамилия).
Мне было лет пять-шесть, когда однажды вечером, в час приятного ожидания ужина, дед решил проверить, не вырос ли я уже для грамоты, и он тут же заставил меня повторить несколько слов со звуком «р». Не умея отчетливо произносить этот звук, нечего было и думать о грамоте: детям, не справлявшимися с ним, муллы крутили язык, - ведь первые уроки начинались с заучивания первых слов Корана: «Бисмилляхи рахман ир-рахим…» («Во имя господа всемогущего»), и никакой мулла не мог допустить «кощунственного искажения священного изречения». Но этот экзамен, видимо, вполне удовлетворил деда, и он взялся за меня на следующий же день.
Помню безоблачное теплое весеннее утро. На лужайке перед зимовкой резвятся телята, прыгают милые детскому сердцу ягнята и козочки, а по небу, подобно белокрылым пери из бабушкиных сказок, далеко растянувшейся стаей летят озаренные солнцем лебеди, чуть слышная песнь доносится с непостижимой высоты. И вдруг все очарование весеннего дня исчезает: нас зовут в душную низкую зимовку к деду. Увидев в его руках толстую рукописную книгу, я понимаю, зачем нас звали, и огорчаюсь еще больше. Дед начинает показывать мне в книге арабские буквы, и у каждой из них такое трудное название…
Книга это была сборником стихов Абая. Ауэз, друг поэта и искренний почитатель его талант, заказал мулле переписать их в одну книгу и решил обучать нас грамоте по стихам любимого поэта, надеясь внушить любовь к ним и своим внукам.
У деда был свой метод обучения. Вероятно, он значительно облегчал трудд учителя, но бедного ученика заставлял проливать немало слез: едва я стал различать буквы, мне пришлось учить наизусть одно стихотворение за другим. Стихи были длинные, непонятные, в них то и дело попадались странные, непривычные, никогда не слыханные имена: Фошкин, Лермонтып, Крылоп, какие-то Татьян и Анегн. Дед, подражая учителям-муллам, держал нас над книгой с утра и до захода солнца, и все выученное за день нужно было перед ужином прочесть ему и отцу наизусть. Внешне солнце потускнело для меня, целыми днями я не видел своих друзей ягнят, и абаевские страницы с сердечными жалобами Татьяны были мокры от горьких слез другой жертвы судьбы. Но дед твердо держался своего способа обучения; не помогало и заступничество сердобольной бабушки, опасавшейся, что от беспрерывного заучивания стихов ее маленький внук отупеет.
Семипалатинскую учительскую семинарию я окончил в 1919 году и по установлении в Семипалатниской области советской власти начал свою общественную деятельность, работая сперва в Семипалатинском облиспоркоме, потом в КазЦИК в Оренбурге, одновременно пробуя свои силы в драматургии и журналистике. Осенью 1922 года я поступил вольнослушателем в Среднеазиатский государственный университет в Ташкенте. Тогда же начал сотрудничать в журнале «Шолпан», где напечатал несколько рассказов об уродливом социально-бытовом укладе старого казахского аула.
Через год я поступил в Ленинградский государственный университет на филологическое отделение. Здесь я учился до 1928 года, после чего поступил в аспирантуру при восточном факультете Среднеазиатского государственного университета в Ташкенте.
К тому времени в казахских театрах уже шли мои пьесы «Байбише-токал» («Жены-соперницы»), «Енлик и Кебек» и другие, в журналах и отдельными изданиями печатались рассказы и повести…
Одновременно с писательской работой я уже давно, еще со студенческих лет, занимаюсь научно-исследовательской. В качестве историка литературы я участвую в составлении школьных и вузовских учебных пособий по истории казахской литературы, свыше двадцати пяти лет веду педагогическую и лекторскую работу в вузах Алма-Аты. В качестве профессора Казахского государственного университета имени С. М. Кирова я веду специальный курс абаеведения, читаю лекции по казахскому фольклору и как действительный член Казахской Академии наук работаю в Научно-исследовательском институте языка и литературы при Казахской Академии наук.
Источник: Мухтар Ауэзов. Повести и рассказы. Перевод с казахского. –Алма-Ата: Жалын, 1984.
 |  |  |
|---|---|---|
 |  |  |
 |  |